У меня в институте был преподаватель Гургеныч. Старый кинооператор,
который снял много хороших советских фильмов и просто классный дядька.
Как-то он принес нам на лекцию маленькую кино бобинку на полминуты
всего.
Это, говорит, самое смешное, что вы увидите в жизни (и ведь не соврал)
зарядил киноаппарат и толкнул предисловие:
- Я в середине 60-ых снимал в Польше кино: война, немцы, партизаны. На
Краковской площади снимали эпизод как немцы сбили наш самолет, летчик
прыгнул с парашютом, а немцы с собаками его берут в плен.
Дубль-1: каскадер прыгнул, приземлился. арестовали.
Режиссер:-как то не то... он плавненько спустился, как диверсант,
зрителю его не будет жалко...
Гургеныч:-А что же вы хотите?
Режиссер-Давайте хоть ветра подождем.
Поляк переводчик:- Проше пана, мы конечно можем подождать, но так для
справки, последний раз на этом месте ветер был четыреста лет назад,
когда построили эту площадь, она же квадратная и вокруг дома.
Режиссер:-Тогда перерыв до завтра. Ветер я организую.
Режиссер позвонил в Москву, оттуда в штаб нашей армии в Польше и к утру
на площадь въехала зачехленная штуковина, а при ней майор с солдатом.
Режиссер:-Ну давай майор, снимай брезент и покажи как дует твой
вентилятор.
Майор:-Товарищ режиссер, эта машина секретная, так что я расчехлю ее в
последний момент перед съемкой.
Режиссер:-А какую струю может выдать твоя каракатица?
Майор:-Всего 10 градаций: от первой самой слабой до десятой, но вам
больше первой не потребуется.
Режиссер:-Майор! генерал мне сказал, что ты поступаешь в мое
распоряжение, и все мои слова, для тебя приказы! Не нужно мне давать
советов!
Майор:-Виноват, товарищ режиссер.
Режиссер:-Пойми, мне нужен ветер не на десятку, а на десятку с плюсом,
выжми из своей колымаги все соки. Чтоб это был не просто ветер, а
драматический ветер.
Майор сказал "Есть!" и пошел готовить машину.
Гургеныч закончил вступление, погасил свет и сказал, а вот теперь вы
увидите дубль 2...
Летчик выпрыгнул с парашютом и так же как в первом дубле не спеша
спускается на площадь. Вдруг, он как бы увидел немцев... и за два метра
от земли, с дикой скоростью улетает сначала вдаль, а потом долетев до
домов, взмывает вверх откуда прилетел. Немцы, как бы подхваченные
воздушной волной парашютиста скачут вдаль как надувные по булыжной
мостовой вместе с собаками и мотоциклом. На противоположной стороне
площади выдавливаются (все)оконные стекла. Парашютист, слава Богу не
пострадал, он приземлился через пару кварталов, а вот "немцев" чуток
покоцало.
Когда режиссер пришел в себя от шока, он спросил майора:
- Что это было?
Майор доложил, что это машина для сдувания радиоактивной пыли с боевой
техники в случае ядерного конфликта, и на десятом уровне она сдувает
все, что весит меньше тридцати тон. Если мы вам больше не нужны,
разрешите нам убыть в часть...
__________________
Список заблокированных даунито: spykee
Классная история вышла на Анекдот.ру. Жаль, что я не детский врач.
Скрытый текст:
Я вхожу в ординаторскую, сажусь в кресло, вытягиваю ноги, прикрывыю глаза.
- Первый год?
- Что? - я вздрагиваю, привстаю. В ординаторской был полумрак, я не заметил, что здесь есть кто-то ещё.
- Первый год работаете? - тучный мужчина располагается на диване в дальнем углу комнаты. - Просто я вижу, зашёл молодой врач, усталый и слишком взволнованный одновременно.
- Извините, но посторонним здесь находится нельзя.
- Прошу прощения. Но я не совсем посторонний. Я работал здесь почти 30 лет. Хирургом. Детским. Два года на пенсии. Зашёл навестить коллегу, Павла Александровича. Вы его должны знать, он тут главврач.
Мужчина подходит ко мне.
- Василий Игоревич.
- Сергей ... Сергей Владимирович, - обмениваемся рукопожатием. Пальцы у него тонкие, но рука твёрдая.
- Я уже шёл на выход, но проходя мимо "родной" ординаторской не удержался и заглянул. Этому дивану лет 10 точно! Сколько ночей на нём провёл на дежурствах. Только присел, а тут вы. Дышит тяжеловато, на кресло прямо свалился. Ну, думаю, - новичок!
- Я третью неделю здесь, после ординатуры. Детская больница скорой помощи - самый отчаянный выбор. Знаете, все эти травмы у детей... кажется никогда не привыкну. Хотя коллеги, уверяют, что уже через пару месяцев не буду реагировать на крики и плач, "обрасту чешуей". Но если не получится, попрошусь во "взрослую" клинику.
Василий Игоревич слегка улыбается, смотрит в глаза.
- Я надеюсь, что не обрастёте и останетесь здесь. Ни разу в своей жизни я не пожалел, что стал именно детским хирургом. Наша профессия позволяет познать человека как никакая другая. Могу с уверенностью сказать, что всё самое настоящее встречается именно в детях. Страх, боль, отчаяние, смелость, мужество и любовь.
Василий Игоревич молчит несколько секунд, хмурится, рассказывает:
Лет 15 назад, ночью забегает сюда в ординаторскую сестра из приёмного покоя.
- Автодорожка! Пациент тяжелый во второй операционной!
Прибежал, бригада уже собралась, на столе девочка лет шести. Пока одевался и стерилизовался, узнал подробности. В машине была семья из четырех человек. Отец, мать и двое детей: близнецы мальчик и девочка. Больше всех пострадала девочка: удар пришёлся в область правой задней дверцы, там где находился ребёнок. Мать, отец и её брат почти не пострадали - царапины и гематомы. Им помощь оказали на месте.
У девочки переломы, тупые травмы, рваные раны и большая потеря крови.
Через пару минут приходит анализ крови, и вмести с ним известие, что именно третьей положительной у нас сейчас нет. Вопрос критический - девочка "тяжелая", счет на минуты. Срочно сделали анализ крови родителей. У отца - вторая, у матери - четвёртая. Вспомнили про брата-близнеца, у него, конечно, третья.
Они сидели на скамейке в приёмном покое. Мать - вся в слезах, отец бледный, мальчик - с отчаянием в глазах. Его одежда была вся перепачкана кровью сестры. Я подошёл к нему, присел так, чтобы наши глаза были на одном уровне.
- Твоя сестричка сильно пострадала, - сказал я.
- Да, я знаю, - мальчик всхлипывал и потирал глаза кулачком. - Когда мы врезались, она сильно ударилась. Я держал её на коленях, она плакала, потом перестала и уснула.
- Ты хочешь её спасти? Тогда мы должны взять у тебя кровь для неё.
Он перестал плакать, посмотрел вокруг, размышляя, тяжело задышал и кивнул. Я подозвал жестом медсестру.
- Это тетя Света. Она отведёт тебя в процедурный кабинет и возьмет кровь. Тетя Света очень хорошо умеет это делать, будет совсем не больно.
- Хорошо. - мальчик глубоко вздохнул и потянулся к матери. - Я люблю тебя, мам! Ты самая лучшая! - Затем, к отцу - И тебя папа, люблю. Спасибо за велосипед.
Света увела его в процедурную, а я побежал во вторую операционную.
После операции, когда девочку уже перевели в реанимацию, возвращался в ординаторскую. Заметил, что наш маленький герой лежит на кушетке в процедурной под одеялом. Света оставила его отдохнуть после забора крови. Я подошёл к нему.
- Где Катя? - спросил мальчик.
- Она спит. С ней всё будет хорошо. Ты спас её.
- А когда я умру?
- Ну... очень не скоро, когда будешь совсем старенький.
Василий Игоревич произносит последнюю фразу с дрожью в голосе. Молчит минуту.
- Вижу, Сергей Владимирович, вы не очень поняли что особенного тогда произошло. Я тоже осознал не сразу. Несколько часов мучили сомнения, и потом осенило. Много лет прошло, а у меня до сих пор мурашки каждый раз, как я вспоминаю этот день. Мальчик думал, что умрет после того как у него "возьмут кровь". Поэтому он прощался с родителями. Скажете, детская наивность? Ну и что? Он на все сто был уверен в том, что погибнет. Он реально жертвовал жизнью ради сестры. Понимаете, какой подвиг он совершил? Самый настоящий. И никто не заметил. Оставайтесь здесь работать, Сергей Владимирович. Временами будет тяжело, но вы никогда не пожалеете.
__________________
Тот факт, что медуза выжила 650 миллионов лет без мозгов, даёт надежду многим.
07.08.2014 16:45
Линейный вид
