В финальном "Терминаторе" все изуродовано по последнему слову социальной политкорректной справедливости

[Otkritka]

Фильм "Терминатор: темные судьбы" стартовал в прокате заметно хуже, чем ожидалось. Причем и в Америке, и у нас. В России прогнозы обещали ему первое место, а он стартовал в пятницу на втором, в субботу съехав вообще на третье.

Почему это интересно для нас? Потому что темная судьба Терминатора вообще для нашей страны имеет значение.

Фраза о том, что СССР был побежден "не НАТО, а Голливудом", конечно, перебор — но не бред. Разумеется, нашу предыдущую государственность разрушила в первую очередь не внешняя сила, а слаженная работа сил внутренних. Однако роль, которую сыграли в "капитуляции русских" американские киногерои, переоценить невозможно.

Кто был подростком в 1980-х - начале 90-х (а я, например, был), тот помнит: основных поведенческих моделей у мальчишек было три. Шварценеггер, Сталлоне и, в несколько меньшей степени, Брюс Ли, приехавший к нам хоть и из Гонконга, но тоже через Америку.

Эта сокрушительная культурная капитуляция, результаты которой ощущаются по сей день, была бы невозможна, если бы Голливуд действительно не был велик. А он, безусловно, был. Голливуд тридцатилетней давности был потрясающе эффективной машиной мечты. Грубо говоря, он рассказывал вечные истории всякий раз по-новому и использовал вечных героев, всякий раз надевая на них актуальный и привлекательный облик.



© 20th Century Fox Film Corporation (2019) Кадр из фильма "Терминатор: Темные судьбы"

И эти истории, и эти герои настолько хорошо и давно знакомы большей части человечества, что они свободно проницали любые границы и многие культурные различия. И действовали почти безотказно.

Строго говоря, "Терминатор" 1984 года - это была очень древняя история с очень древними персонажами. Там была дева-в-беде, там было преследующее ее чудовище и рыцарь, жертвующий собой ради ее спасения.

"Терминатор: Судный день" 1991 года тоже был очень древней историей - только чудовище-Шварценеггер там перековалось и стало рыцарем, дева-в-беде превратилась в деву-воительницу, а по их следам бросился новый, постоянно меняющий облик демон.

...Потом были какие-то невнятные фестивали ностальгии по былому Шварценеггеру (третий и пятый "Терминаторы") и неудачные попытки соорудить "расширенную вселенную" (четвертый "Терминатор"), и все это в каких-то альтернативных мирах, и никто ничего не понял.

А сейчас Голливуд попытался вернуться к своему культовому рассказу и продолжить его с того места, где он его бросил. Но по дороге с ним случилась беда, которая в самой американской киноиндустрии, кажется, рассматривается как победа.

Если коротко, то рассказывать вечные истории с вечными героями там больше не рекомендуется. Рыцарь-защитник (или прекрасный принц) и дева-в-беде - это теперь устаревшие социальные конструкты. Более того, это механизм культурного подавления, в данном случае женщин мужчинами. И это механизм давления на мужчин и воспитания в них агрессии. И еще это навязывание патриархальных стереотипов.



А в Америке, как мы помним, идет большая Битва За Социальную Справедливость, которая у них означает не то, что нам кажется, а уничтожение прежней, традиционной системы ценностей и социальных ролей. И создание новых — расово, культурно и сексуально разнообразных. И большой кинематограф не может отсидеться в стороне.

В общем, в финальном "Терминаторе" все изуродовано по последнему слову социальной политкорректной справедливости.

Там имеется один откровенно старый и комичный Т-800, занимающийся исключительно делами, не попадающими под определение "токсичной мужественности": киборг женат (да), шьет шторы, вкусно готовит, надежен в быту и безропотно меняет подгузники, чем и ценен. Чтобы быть совсем безопасным, он даже не пристает к своей жене (и об этом сообщается с гордостью).

А вместо одной девы-воительницы имеются целых три. Это, во-первых, старушка-воительница, в свои 63 легко одолевающая в драке двоих крепких профессиональных силовиков. Это, во-вторых, киборгизированная тетя-воительница, женских черт лишенная и, судя по поведению, вообще ни в каких мужчинах не нуждающаяся. И в-третьих, наконец, спасительница будущего - мексиканская девица-воительница. Она поначалу совсем беззащитна, прямо как Сара Коннор в 1984 году. Но, в отличие от Сары Коннор, она превращается в бойца не через тяжелые испытания и не постепенно, а сразу и каким-то мистическим образом. Вот она не умела водить — но попробовала и получилось с первого раза. Вот она в первый раз в жизни берет в руки огромный автомат - и тут же попадает по всем мишеням.



...И вот здесь начинается самое интересное.

Оказывается, если из Голливуда вынуть вечные сюжеты и вечных персонажей, то он перестает быть фабрикой грез и машиной мечты. Аудитории все-таки важно, чтобы ей рассказывали о ней — о ее мечтах, страхах и "образе себя". Аудитории важно, чтобы она могла отождествить себя с героями и вместе с ними пережить их превращение.

При этом вечные сюжеты и вечные герои потому так и называются, что они прошиты в подкорке у всего человечества. Обстоятельства могут меняться, исторические декорации могут меняться, чудовища могут быть с рогами или из металла, девы - в платьях или джинсах, а рыцари — с мечом, автоматом или даже в очках. Но вечные истории все равно про схватку защитника с монстром, про любовь и про то, как испытания изменяют героев и открывают будущее им и их детям.

А если это убрать, то останется просто зрелище. Кассу это все по-прежнему может собирать, но той власти над душами всей планеты, которая была у прежнего Голливуда, у него уже нет.

Новая сказка о будущем получается чертовски непривлекательной. Для девушек — потому что там их ждет только адская, кровавая мужская работа и никакой любви. Для парней - потому что им там места вообще нет, если они не умеют шить.

По факту современная передовая Америка, заставляя свою киноиндустрию придушивать устаревшую вечность и конструировать "новые социальные роли", тем самым демонтирует то самое оружие, которым она в свое время покорила остальной мир. И нас в том числе.



...На этом месте можно было бы сказать, что, раз уж Голливуд сам себя демонтирует, то наша киноиндустрия в выигрыше. И что она получает шанс распространить наше культурное влияние по планете - ведь у нас по-прежнему можно снимать вечные истории.

Но проблема в том, что наша киноиндустрия, за некоторыми приятными исключениями, тоже передовая. В дурном смысле. То есть безмозгло тащится за последними трендами западного кино (не забывая, конечно, его ругать, но мечтая в него интегрироваться).

Поэтому скорее стоило бы открыть наш рынок для сценаристов и режиссеров того, прежнего Голливуда, которые отстранены сегодня от дел из-за своего несоответствия передовым американским идеям. Они, по крайней мере, не страдают нашими провинциальными комплексами.