Моё любимое стихотворение (лента)

[Dilnoza Mirhalikova]

Кстати о собаках, вспомнила стишок, просто запал как-то в память


Мне не стыдно в этом признаться:
Жду когда холодно ,жду когда жарко
Да, я хорошая собака,
И потерять такую жалко.

Мне не легко выслушивать жалкую
Речь заблудившихся в мыслях людей.
Чтобы не слышать их слез и отчаянья,
Их понимать разучилась скорей.

Да, я хорошая собака,
Молча,ласкаясь открою вам сердце.
Я не боюсь, что с ним может статься
Пока я молчу -оно вечное.

Да, я огромная собака
Хоть меня совсем и нет,
Я не добрая и я не злая-
Как непогода, как зимний рассвет.

Я - равнодушная к чужим бедам,
Бескрайняя почти пустая -
Огромная псина, которой неведомо
Чуство голода и чувство страха.

Большая молчливая собака
Не оставляет никому шанса.
Она пожирает не скуля, не лая
Сколько не думай, сколько не кайся

Сколько не прячься от слов , о прошлого.
Я подожду, пусть мне холодно,жарко
Кусаться нельзя. Это только мне можно.
Ну а тебя через миг не стало.

Аленка Питерская

[JackDaniels]

Ворон
Аллан Эдгар По
Перевод В. Бетаки

***
Мрачной полночью бессонной, беспредельно утомленный.
В книги древние вникал я и, стремясь постичь их суть
Над старинным странным томом задремал, и вдруг сквозь дрему
Стук нежданный в двери дома мне почудился чуть-чуть,
«Это кто-то, — прошептал я, — хочет в гости заглянуть,
Просто в гости кто-нибудь!»

Так отчетливо я помню — был декабрь, глухой и темный,
И камин не смел в лицо мне алым отсветом сверкнуть,
Я с тревогой ждал рассвета: в книгах не было ответа,
Как на свете жить без света той, кого уж не вернуть,
Без Линор, чье имя мог бы только ангел мне шепнуть
В небесах когда-нибудь.

Шелковое колыханье, шторы пурпурной шуршанье
Страх внушало, сердце сжало, и, чтоб страх с души стряхнуть,
Стук в груди едва умеря, повторял я, сам не веря:
Кто-то там стучится в двери, хочет в гости заглянуть,
Поздно так стучится в двери, видно, хочет заглянуть
Просто в гости кто-нибудь.

Молча вслушавшись в молчанье, я сказал без колебанья:
«Леди или сэр, простите, но случилось мне вздремнуть,
Не расслышал я вначале, так вы тихо постучали,
Так вы робко постучали...» И решился я взглянуть,
Распахнул пошире двери, чтобы выйти и взглянуть, —
Тьма, — и хоть бы кто-нибудь!

Я стоял, во мрак вперяясь, грезам странным предаваясь,
Так мечтать наш смертный разум никогда не мог дерзнуть,
А немая ночь молчала, тишина не отвечала,
Только слово прозвучало — кто мне мог его шепнуть?
Я сказал «Линор» — и эхо мне ответ могло шепнуть...
Эхо - или кто-нибудь?

Я в смятенье оглянулся, дверь закрыл и в дом вернулся,
Стук неясный повторился, но теперь ясней чуть-чуть.
И сказал себе тогда я: «А, теперь я понимаю:
Это ветер, налетая, хочет ставни распахнуть,
Ну конечно, это ветер хочет ставни распахнуть...
Ветер — или кто-нибудь?»

Но едва окно открыл я, — вдруг, расправив гордо крылья,
Перья черные взъероша и выпячивая грудь,
Шагом вышел из-за штор он, с видом лорда древний ворон,
И, наверно, счел за вздор он в знак приветствия кивнуть.
Он взлетел на бюст Паллады, сел и мне забыл кивнуть,
Сел — и хоть бы что-нибудь!

В перья черные разряжен, так он мрачен был и важен!
Я невольно улыбнулся, хоть тоска сжимала грудь:
«Право, ты невзрачен с виду, но не дашь себя в обиду,
Древний ворон из Аида, совершивший мрачный путь
Ты скажи мне, как ты звался там, откуда держишь путь?»
Каркнул ворон: «Не вернуть!»

Я не мог не удивиться, что услышал вдруг от птицы
Человеческое слово, хоть не понял, в чем тут суть,
Но поверят все, пожалуй, что обычного тут мало:
Где, когда еще бывало, кто слыхал когда-нибудь,
Чтобы в комнате над дверью ворон сел когда-нибудь
Ворон с кличкой «Не вернуть»?

Словно душу в это слово всю вложив, он замер снова,
Чтоб опять молчать сурово и пером не шелохнуть.
«Где друзья? — пробормотал я. — И надежды растерял я,
Только он, кого не звал я, мне всю ночь терзает грудь...
Завтра он в Аид вернется, и покой вернется в грудь...»
Вдруг он каркнул: «Не вернуть!»

Вздрогнул я от звуков этих, — так удачно он ответил,
Я подумал: «Несомненно, он слыхал когда-нибудь
Слово это слишком часто, повторял его всечасно
За хозяином несчастным, что не мог и глаз сомкнуть,
Чьей последней, горькой песней, воплотившей жизни суть,
Стало слово «Не вернуть!».

И в упор на птицу глядя, кресло к двери и к Палладе
Я придвинул, улыбнувшись, хоть тоска сжимала грудь,
Сел, раздумывая снова, что же значит это слово
И на что он так сурово мне пытался намекнуть.
Древний, тощий, темный ворон мне пытался намекнуть,
Грозно каркнув: «Не вернуть!»

Так сидел я, размышляя, тишины не нарушая,
Чувствуя, как злобным взором ворон мне пронзает грудь.
И на бархат однотонный, слабым светом озаренный.
Головою утомленной я склонился, чтоб уснуть...
Но ее, что так любила здесь, на бархате, уснуть,
Никогда уж не вернуть!

Вдруг — как звон шагов по плитам на полу, ковром покрытом!
Словно в славе фимиама серафимы держат путь!
«Бог, — вскричал я в исступленье, — шлет от страсти избавленье!
Пей, о, пей Бальзам Забвенья — и покой вернется в грудь!
Пей, забудь Линор навеки — и покой вернется в грудь!»
Каркнул ворон: «Не вернуть!»

«О вещун! Молю — хоть слово! Птица ужаса ночного!
Буря ли тебя загнала, дьявол ли решил швырнуть
В скорбный мир моей пустыни, в дом, где ужас правит ныне, —
В Галааде, близ Святыни, есть бальзам, чтобы заснуть?
Как вернуть покой, скажи мне, чтобы, все забыв, заснуть?»
Каркнул ворон: «Не вернуть!»

«О вещун! — вскричал я снова, — птица ужаса ночного!
Заклинаю небом, богом! Крестный свой окончив путь,
Сброшу ли с души я бремя? Отвечай, придет ли время,
И любимую в Эдеме встречу ль я когда-нибудь?
Вновь вернуть ее в объятья суждено ль когда-нибудь?»
Каркнул ворон: «Не вернуть!»

«Слушай, адское созданье! Это слово — знак прощанья!
Вынь из сердца клюв проклятый! В бурю и во мрак — твой путь!
Не роняй пера у двери, лжи твоей я не поверю!
Не хочу, чтоб здесь над дверью сел ты вновь когда-нибудь!
Одиночество былое дай вернуть когда-нибудь!»
Каркнул ворон — «Не вернуть!»

И не вздрогнет, не взлетит он, все сидит он, все сидит он,
Словно демон в дреме мрачной, взгляд навек вонзив мне в грудь,
Свет от лампы вниз струится, тень от ворона ложится,
И в тени зловещей птицы суждено душе тонуть...
Никогда из мрака душу, осужденную тонуть,
Не вернуть, о, не вернуть!
***


P.S. Для меня Аллан самый любимый поэт, а уже после него Шекспир, Пушкин…

[Nellya Agisheva]

Друзья



Так в звездном космосе мала,
Как слон усталый спит скала.
Жить и охотится устав,
В скале, в пещере спит удав.
В удаве смирно кролик спит
И потихонечку храпит.
Ворочаясь неловко,
Спит в кролике морковка.
Ну а в морковке на бочок
Улегся тоже червячок.

Е. Евтушенко

[bekww]

***


Весь день - как день: трудов исполнен малых
И мелочных забот.
Их вереница мимо глаз усталых
Ненужно проплывет.

Волнуешься, - а в глубине покорный:
Не выгорит - и пусть.
На дне твоей души, безрадостной и чёрной,
Безверие и грусть.

И к вечеру отхлынет вереница
Твоих дневных забот.
Когда ж в морозный мрак засмотрится столица
И полночь пропоет, -

И рад бы ты уснуть, но - страшная минута!
Средь всяких прочих дум —
Бессмысленность всех дел, безрадостность уюта
Придут тебе на ум.

И тихая тоска сожмет так нежно горло:
Ни охнуть, ни вздохнуть,
Как будто ночь на всё проклятие простерла,
Сам дьявол сел на грудь!

Ты вскочишь и бежишь на улицы глухие,
Но некому помочь:
Куда ни повернись — глядит в глаза пустые
И провожает - ночь.

Там ветер над тобой на сквозняках простонет
До бледного утра;
Городовой, чтоб не заснуть, отгонит
Бродягу от костра…

И, наконец, придет желанная усталость,
И станет всё равно...
Что́? Совесть? Правда? Жизнь? Какая это малость!
Ну, разве не смешно?

Александр Блок 11 февраля 1914

[dulat]

Осенняя
В полях цветы,
Как радуга в грозу,
Как милые черты,
Под шляпкой снизу!

И хочется собрать,
Остаток красоты
И к сердцу всех прижать,
Как девушку мечты!

[Марат Газизов]

А мой любимый стих банален как никогда:
Сергей Есенин
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,-

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

1923

[bekww]

Стихи нравятся разные, под настроение, например, такое, из песни:


Осенний сквозняк


Я в Вашу жизнь, как в дом чужой, вошел,
Но все мне здесь до странности знакомо...
Опять сквозняк качнул на окнах синий шелк
И вновь запахло валерьянкою и ромом...
И я, невидим, бессловесен, как сквозняк,
Брожу по комнатам, былое вспоминая…
Я на минуту к Вам, случайно, просто так…
Зайти зашел, а выйти как – не знаю


Я на стене вгляжуcь в чужой портрет…
Взгляну в окно – багряная аллея…
Ему Вы скажете, закутавшись в свой плед:
«Опять сквозняк –закрой окно плотнее…»
Я Вам хотел сказать… а впрочем, все – пустяк…
От сквозняка цветы не увядают.
Я на минуту к Вам, случайно, просто так,
Взглянуть на Вас перед дорогой дальней.


Сквозняк нашел в оконной раме щель,
И он, из ваших окон утекая,
В нее свистит тихонько, как свирель,
Струясь за сумасшедших листьев стаей…
Все меньше в Вашем доме сквозняка,
Все глубже осень, все огромней дали…
А Ваши пальцы бродят у виска,
Как будто бы Вы что-то потеряли…

Виктор Луферов

[Рагида Нурмухаметова]

Люблю Есенина...

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство.

Сергей Есенин

[Nellya Agisheva]

Одно из самых моих любимых стихотворений...

БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ

Александр Кочетков

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,
-Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,
-Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду
Ты понесешь с собой, любимый,
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

1932 г.

[bekww]

Понравились стихи Раисы Николаевны Крапаней:

Осенняя зарисовка



Прищурился от ярости закат….
Два облачка не отрывают взгляд
От багровеющего грозно горизонта.
И осень, уж который день подряд,
Меняет красно – палевый наряд
На «более изысканно и тонко».
На мостовой из листьев палых клад:
Над ним рекламы выцветшая плёнка
Со старцем, обнимающим ребёнка…
И шум базарный… Мой Юнус–Абад,
Звенящий и гудящий в будней гонке,
В пять тридцать начинает уставать.
И тень, сбежав из серой новостройки,
Вечернюю вдыхает благодать.