Моё любимое стихотворение (лента)

[pater-leo]

А мои любимые поэты Пушкин и Высоцкий !
Я их разместил рядом на сайте "Русский мир" -
http://russianworld.wikispces.com

[Надежда]

"Чтоб жизнь прожить, знать надобно немало
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало"
Омар Хайям

[bekww]

Арсений Тарковский

Вещи

Все меньше тех вещей, среди которых
Я в детстве жил, на свете остается.
Где лампы-«молнии»? Где черный порох?
Где черная вода со дна колодца?


Где «Остров мертвых» в декадентской раме?
Где плюшевые красные диваны?
Где фотографии мужчин с усами?
Где тростниковые аэропланы?


Где Надсона чахоточный трехдольник,
Визитки на красавцах адвокатах,
Пахучие калоши «Треугольник»
И страусова нега плеч покатых?


Где кудри символистов полупьяных?
Где рослых футуристов2 затрапезы?
Где лозунги на липах и каштанах,
Бандитов сумасшедшие обрезы?


Где твердый знак и буква «ять» с «фитою»?
Одно ушло, другое изменилось,
И что не отделялось запятою,
То запятой и смертью отделилось.


Я сделал для грядущего так мало,
Но только по грядущему тоскую
И не желаю начинать сначала:
Быть может, я работал не впустую.


А где у новых спутников порука,
Что мне принадлежат они по праву?
Я посягаю на игрушки внука,
Хлеб правнука, праправнукову славу.

[Станислав]

Роберт Рождественский
"Людей не интересных в мире нет"
Как помню:


Людей неинтересных в мире нет,
Их судьбы- как истории планет
У каждой все особое, свое,
И нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
И с этой незаметностью дружил,
Он интересен был среди людей
Самою незаметностью своей.

У каждого свой тайный личный мир
Есть в мире этом самый лучший миг
есть в мире этом самый страшный час
Но все это неведомо для нас.

И если умирает человек,
С ним умирает первый его снег
И первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
Машины и художников холсты,
Да, многому остаться суждено,
Но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры:
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним грешных и земных
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
Что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
Мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди...Их не возвратить
Их тайные миры не возродить,
И каждый раз мне хочется опять
От этой невозвратности кричать.

[bekww]

Рыцарь счастья

Как в этом мире дышится легко!
Скажите мне, кто жизнью недоволен,
Скажите, кто вздыхает глубоко,
Я каждого счастливым сделать волен.


Пусть он придет, я расскажу ему
Про девушку с зелеными глазами,
Про голубую утреннюю тьму,
Пронзенную лучами и стихами.


Пусть он придет! я должен рассказать,
Я должен рассказать опять и снова,
Как сладко жить, как сладко побеждать
Моря и девушек, врагов и слово.


А если все-таки он не поймет,
Мою прекрасную не примет веру
И будет жаловаться в свой черед
На мировую скорбь, на боль — к барьеру!


Николай Гумилев, 1917

[Анна Гриценко]

Сообщение от Galina Sipko

А вот мне понрвился стих Лолы Дияровой: В собачьем батальоне сегодня суета: К обеду ожидают пополненья, В котлах для новичков готовится еда И чувствуется лёгкое волненье Вчера опять на фронт отправили собак, Которых две недели обучали Средь взрывов и огня бесстрашно лезть под танк, Где псы кусочек мяса получали. Какую-то из них уже, наверняка, Под страшную железную громаду Спускает с поводка солдатская рука, А губы шепчут: “Смерть фашистским гадам!” К взъерошенной спине привязан взрывпакет, Над ним торчит антенною взрыватель, Она летит под танк, где мяса вовсе нет И…взрывом уничтожен неприятель! “Прощай, дружок…”- солдат смахнул слезу рукой, А справа, из соседнего отряда, Под следующий танк, за мясом, пёс другой Несётся под огнём живым снарядам. Сжимают кулаки бывалые бойцы И, стиснув зубы, молча наблюдают, Как выполнив приказ, обманутые псы Собой немецких ”тигров” подрывают. Когда погибнут все - пришлют других собак: В смертельной схватке жертвы не считают, Они- живой заслон от вражеских атак И за людей под танком умирают.

Тоже вспомнился на собачью тему. Автора не помню, правда.

Собаки нас всех не простят,
За то, что их любят из моды,
Как кошек заморской породы,
Надменных сиамских котят.

"Какой изумительный сеттер!",
"А вам подойдет больше дог,
Красиво лежащий у ног.
Породистый дог - это ветер!"

Медалями шея увешена
И миска полна молока,
Но гладит чужая рука
Больней, чем кололи от бешенства.

И хочется выть на луну
Кому-то на взрослой планете,
Когда нам собаки и дети
Неискренность ставят в вину

[Evgeniy Sklyarevskiy]

Когда поднимались травы
Высокие, словно сосны
Неправый казался правым
И боль становилась сносной

Зеленое море пело
На век снимая усталость
Весне не будет предела, казалось
А что осталось?

Остался бездомный ветер
Осенний звон погребальный
И лист последний на свете
На черной дороге дальней

Весною нам все известно
И все до предела ясно
Мы дрались легко и честно
И это было прекрасно
И часто в бою казалось
Победа в руки давалась
И нужно самую малость казалось…
А что осталось?

Остались стены пустые
И бельма белых портретов
И наши стяги святые
Обрывками старой газеты
И выше любого хотенья
Сильнее любого знанья
Вечное жизни цветенье
И вечное умиранье.

Стихи из песни Андрея Макаревича.

[dulat]

АРИЭЛЬ

Стазис в темноте.
Потом это синее, пустое
Выливание валов и расстояний.

Божья львица,
Мы растём как одна,
Стержень пяток, коленей! — Борозда

Раздваивается и проходит, сестра
Коричневой арки
Шеи, которой мне не поймать.

Как глаз негра
Ягоды бросают темные
Крючки —

Черные, сладкие, кровяные глотки,
Тени.
Что-то ещё

Тащит меня через воздух —
Ляжки, волосы;
Хлопья с моих пяток.

Белая
Годива, я осыпаюсь —
Мертвые руки, мертвые строгости.

И вот я
Из пены к пшенице, блеск морей.
Плач ребёнка

Тает в стене.
А я
Стрела,

Роса, летающая
Суицидно, одна с полётом
В красный

Глаз, котёл утра.

[Станислав]

Очень нравится Юлия Друнина:


ЗИНКА
Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

- Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня - лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет...
Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: "Выступать вперед!"
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.


С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.-
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав...
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.


- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
...Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!

[bekww]

Юрий Левитанский


* * *
Все уже круг друзей, тот узкий круг,
где друг моих друзей – мне тоже друг,


и брат моих друзей – мне тоже брат,
и враг моих друзей – мне враг стократ.


Все уже круг друзей, все уже круг
знакомых лиц и дружественных рук.

Все шире круг потерь, все глуше зов
ушедших и умолкших голосов.


Уже друзей могу по пальцам счесть,
да ведь и то спасибо, если есть.


Но все плотней с годами, все плотней
невидимых разрывов полоса.


Но все трудней с годами, все трудней
вычеркивать из книжки адреса –


вычеркивать из книжки имена,
вычеркивать, навечно забывать,


вычеркивать из книжки времена,
которым уже больше не бывать,


вычеркивать, вести печальный счет,
последний счет вести начистоту –


как тот обратный медленный отсчет
перед полетом в бездну, в пустоту,


когда уже – прощайте насовсем,
когда уже –- спасибо, если есть,


в последний раз вычеркивая – семь,
в последний раз отбрасывая – шесть,


в последний раз отсчитывая – пять,
и до конца – отсчитывая вспять,


до той черты, когда уже не вдруг –
четыре, три – и разомкнется круг.


Распался круг – прощайте – круга нет
Распался – ни упреков, ни обид.


Спокойное движение планет
по разобщенным эллипсам орбит.



И пустота, ее надменный лик
все так же ясен, грозен и велик.



* * *


Падают листья осеннего сада,
в землю ложится зерно,
что преходяще, а что остается,
знать никому не дано.


Белый мазок на холсте безымянном,
вязи старинной строка.
Что остается, а что преходяще –
тайна сия велика.


Пламя погаснет и высохнет русло,
наземь падут дерева...
Эта простая и мудрая тайна
вечно пребудет жива...


Так отчего так победно и громко
где-то над талой водой –
все остается! все остается! –
голос поет молодой?


И отчего так легко и звеняще
в гуще сплетенных ветвей –
непреходяще! непреходяще! –
юный твердит соловей?