Моё любимое стихотворение (лента)
 

Папа часто рассказывал стишок, вычитанный им в каком-то журнале и случайно выученный. Сколько я его потом не искала - ничего не получалось. Потом просила папу записать - и опять не складывалось, то он кусок забывал, то я листочек теряла. Поэтому в очередной раз заполучив эту "реликвию", запускаю в сеть...

Так давно это было… Он не помнил когда
Был оставлен людьми в этом сумрачном мире.
Улетая, сказали: «Мы вернемся сюда,
Мы придем. Дважды два – ты запомни – четыре!»

И он твердо усвоил простые слова,
Что в него перед стартом заложены были.
И во льду, замерзая, твердил: «Дважды два,
Дважды два – я, по-прежнему верю – четыре!»

Но однажды к пещере его ледяной
Прибежали Они и сказали ехидно:
«Ну чего всё бубнишь ты, болван жестяной:
«Дважды два, дважды два», а ракеты не видно!

Ты наивный чудак. И тебе не понять,
Что поверил пустым, легкомысленным людям!
Дважды два – не четыре. Дважды два – это пять.
Впрочем, мы убеждать тебя в этом не будем.

Ты и сам уже знаешь, что все это ложь –
Ты навеки оставлен на этой планете!
Ты, болван металлический, всё ещё ждешь,
Что они прилетят за тобой на ракете?

Ты всё грезишь во льдах о какой-то «Земле»,
О какой-то нелепой космической станции.
Посмотри, как блестят, как искрятся во мгле
Наши тонкие, хрупкие изумрудные панцири!

Ну, вставай! Мы пойдём далеко-далеко,
Где сверкают озера расплавленной ртути.
Ты склонишься над ними – и станет легко!
И забудешь навек об изменниках людях!

Верность, дружба… - всё это пустые слова.
Позабудь их – и грусть тоя быстро рассеется!
Кто поверит твоим «дважды два, дважды два»?
Разве можно любить с металлическим сердцем?»

И потом прибегали опять и опять.
Он не мог оттолкнуть их руками усталыми.
И кричали у входа: «Дважды два – это пять!»
И кидали в него голубыми кристаллами.

Но однажды в ночи прорвалась тишина.
Корабля позывные прозвучали в эфире:
«Мы летим! Мы летим! Отзовись, старина!
Мы летим! Дважды два, отвечай же, четыре»

Но с планеты угрюмой донесся ответ.
(Позывные настигли ракету в полёте):
«Дважды два – это шесть. Я вас ждал много лет.
Дважды два – это шесть. Но я знал – вы придёте!»

А у Вас есть такое? Самое-самое любимое?

Да, есть: «Письмо к матери», Сергей Есенин.


Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.

Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто xодишь на дорогу
В старомодном ветxом шушуне.

И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.

Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.

Я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.

Я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.

Не буди того, что отмечалось,
Не волнуй того, что не сбылось,—
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в жизни привелось.

И молиться не учи меня. Не надо…
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.

Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не xоди так часто на дорогу
В старомодном ветxом шушуне.

Олег Молотков "Человеческая комедия" (инженерный вариант)

Мама, сказка, каша, кошка,
Книжка, яркая обложка,
Буратино, Карабас,
Ранец, школа, первый класс.

Грязь в тетради, тройка, двойка,
Папа, крик, головомойка,
Лето, труд, река, солома,
Осень, сбор металлолома,

Пушкин, Дарвин, Кромволь, Ом,
Гоголь и Наполеон,
Менделеев, Герострат,
Бал прощальный, аттестат,

Институт, экзамен, нервы,
Конкурс, лекции, курс первый,
Тренировки, семинары,
Песни, танцы, тары-бары,

Прочность знаний, чет-нечет
Радость, сессия, зачет,
Стройотряд, жара, работа,
Культпоход, газета, фото,

Общежитие, взятка-мизер,
Кинотеатр, телевизор.
Карандаш, лопата, лом,
Пятый курс, проект, диплом,

Отпуск, море, пароход,
По Кавказу турпоход,
Кульман, шеф, конец квартала,
Цех, участок, план по валу,

ЖСК, гараж, квартира,
Теща, юмор и сатира,
Детский сад, велосипед,
Карты, шахматы, сосед,

Сердце, печень, лишний вес,
Возраст, пенсия, собес,
Юбилей, часы-награда,
Речи, памятник, ограда.

Было напечатано в литературке более 30 лет назад. С тех пор не забывалось. Кстати, каждый может отметить - где он сейчас находится и отслеживать свое продвижение по жизни :-)

Ужас какой, я уже на предпоследнем четверостишии :dash2:

Незнакомка
Александр Блок

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.

И каждый вечер, в час назначенный,
(Иль это только снится мне?)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

Помню учил его с удовольствием и со смаком произносил имменно эту фразу, чем ввел в блаженное удовольствие весь класс. Спасибо, что напомнили.

Вот одно из любимых. Оно скандальное, где-то даже гадкое, но вместе с тем очень прямое и честное. Пришлось дать на английском, так как нормальный перевод горечи мужчины по отношению к женщине я не нашел:
Вот перевод, который я отискал. Томик Байрона дома. Перевод меня не удовлетворил, но тем не менее:

Интересно не само стихотворение, а история его создания...

Вы не одна :)

Омар Хайям - Рубаи

Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана -
Но все равно она обречена,
Будь ты халиф или базарный нищий,
В конечном счете - всем одна цена.

Надо же, одна строчка и осталась :)

Какое счастье всё начать сначала,
Презрев отчаянье свободного полёта,
Всё обнулить, отчалить от причала
И скрыться где-нибудь за поворотом.
Чтоб не было соблазна оглянуться…
Или открыть, с надеждой, холодильник
И в нём, увидев пустоту - проснуться,
Хотя давно уже не тикает будильник.