Anton Kovalenko
24.11.2012, 19:45
Приведенный ниже дайджест взят ОТСЮДА (http://m-introduction.livejournal.com/178186.html)
http://www.looo.ch/files/thumbnails/post/havhavhav.gif
Известно, что в России еретиков было значительно меньше, чем на Западе.
Факт отрадный для тех церковных философов, которые провозгласили теорию народа-богоносца.
Однако, даже фольклор этого народа пестрит антицерковными мотивами.
Когда знаменитый собиратель сказок Афанасьев издал в 1860 году очередной сборник, обер-прокурор Синода гр. А. П. Толстой направил письмо министру Народного просвещения:
«По поводу изданной книги господина Афанасьева под заглавием: «Русские народные легенды» высокопросвещенный митрополит Филарет обратился ко мне с письмом, в котором изъяснил, что… к имени Христа Спасителя и святых в сей книге прибавлены сказки, оскорбляющие благочестивые чувства, нравственность и приличие, и что необходимо отыскать средство к охранению религии и нравственности от печатного кощунства и поругания».
Распоряжением Главного управления цензуры было предписано не дозволять к перепечатыванию новым изданием книгу «Народные русские легенды, собранные Афанасьевым», 5000 уже отпечатанных экземпляров были «преданы уничтожению».
А ведь Афанасьев просто собрал сказки, услышанные в «благочестивом» народе.
Для ответа, почему на Руси не явилось большого числа еретиков, достаточно вспомнить, из кого выходили еретики на Западе.
Многие ереси получили поддержку в Парижском университете.
Например, аверроизм: признание вечности материи, неразрывности души и тела, отрицание вечной жизни, независимость выводов науки от церковных догм.
В XIII‑XIV веках в Парижском университете существовал кружок преподавателей-аверроистов: Сигер Брабантский, Госвин (оба убиты в папской тюрьме), Боэций Дакийский (умер в заточении), Жан Жаден и Марсилий Падуанский (бежали от папского суда в Германию).
Там же развилась ересь амальрикян: утверждение единства бога и мира, отрицание церковного культа.
Руководители группы амальрикян (в т. ч. шесть преподавателей Парижского университета) были сожжены, вместе с только что появившимися в Европе естественнонаучными сочинениями Аристотеля.
Вольнодумство было свойственно не только Парижу – приверженцы аверроизма известны также и в Неаполитанском и в Страсбургском университетах.
Помимо прочих ученых, среди еретиков оказывались, и это закономерно, доктора богословия (Ян Гус, Мартин Лютер, Джордано Бруно).
Иными словами, «темные» еретики выходили, как правило, из людей много знающих и привыкших размышлять.
Россия же здорово отстала в вопросах просвещения.
Какие там университеты…
Даже многие священники были неграмотны.
Другие же не читали ничего, кроме церковной литературы.
В 1601 году литовский канцлер Лев Сапега, бывший в Москве с посольством, расспрашивал бояр о судьбе греческой библиотеки, попавшей в Москву после женитьбы московского князя на византийской царевне.
Интересна следующая часть беседы:
«Когда г. канцлер спросил первых сенаторов, есть ли у них большое количество книг, то москвичи, имея обычай обо всем отвечать, что у них его великое изобилие, и здесь сказали, что у них много книг у патриарха, а когда спросили какие книги, сказали: псалтыри, послания, евангелия, минеи и вообще церковные книги».
Сам Сапега, подтвердив, что бояре «определенно отрицали, чтобы у них была какая-либо знаменитая библиотека, ни какие-либо греческие книги, кроме немногих церковных, как конечно, псалтырь, книга посланий блаженного Павла, евангелий и других этого рода», добавил: «ибо в Москве нет никаких общественных школ и академий».
В конце XVII в. выпускники братья Лихуды основали в Москве Славяно-греко-латинскую академию, но были отставлены от преподавания за преподавание физики и философии – здесь активное участие принял иерусалимский патриарх Досифей.
Когда в Санкт-Петербурге была образована Академия Наук, она очень скоро столкнулась с церковью.
Раздражение Синода вызвала книга «О множественности миров», второе издание которой было осуществлено при поддержке Ломоносова.
«Если бы планета Марс имела обитателей, то кто бы их крестил?» – вопрошали священнослужители.
Книгу, по их мнению, следовало «везде отобрать и прислать в Синод», а Академии наук запретить печатать, «как о множестве миров, так и о всём другом, вере святой противном».
В 1750 г. Шумахер записал в дневнике: «Кое-кто из духовенства заявил, что профессоры внушают студентам опасные начала».
В «Учреждение об университете и гимназии» было внесено требование ректора: «смотреть… прилежно, чтоб профессоры лекции свои порядочно имели, оные по произвольному образцу в Канцелярии апробированному расписали и не учили б ничего, что противно может быть православной греко-российской вере».
В 1756 году была запрещена поэма Поппа «Опыт о человеке», которая была переведена учеником Ломоносова под руководством последнего.
«К печатанию оной книги Святейшему Синоду позволения дать было несходственно», ибо «издатель оныя книги ни из Священного писания, ни из содержимых в православной нашей церкви узаконений ничего не заимствуя, единственно все мнения на естественных и натуральных понятиях полагает, присовокупляя к тому и Коперникову систему, тако ж и мнения о множестве миров, священному писанию совсем несогласные».
В 1757 г. книга вышла, «исправленная» московским архиепископом Амвросием, который заменил стихи о Коперниковой системе и множестве миров собственными виршами противоположного содержания.
В 1761 году вышла книга Ломоносова «Явление Венеры на Солнце», в предисловии к которой учёный потребовал, чтобы церковь не вмешивалась в дела науки.
Это был прямой ответ Ломоносова на цензурные притязания церкви.
Академии удалось отстоять свободу своих изданий от церковной цензуры.
Но все публикации Московского университета, основанного в 1755 году, уже были подвержены цензуре Синода.
http://www.looo.ch/files/thumbnails/post/havhavhav.gif
Известно, что в России еретиков было значительно меньше, чем на Западе.
Факт отрадный для тех церковных философов, которые провозгласили теорию народа-богоносца.
Однако, даже фольклор этого народа пестрит антицерковными мотивами.
Когда знаменитый собиратель сказок Афанасьев издал в 1860 году очередной сборник, обер-прокурор Синода гр. А. П. Толстой направил письмо министру Народного просвещения:
«По поводу изданной книги господина Афанасьева под заглавием: «Русские народные легенды» высокопросвещенный митрополит Филарет обратился ко мне с письмом, в котором изъяснил, что… к имени Христа Спасителя и святых в сей книге прибавлены сказки, оскорбляющие благочестивые чувства, нравственность и приличие, и что необходимо отыскать средство к охранению религии и нравственности от печатного кощунства и поругания».
Распоряжением Главного управления цензуры было предписано не дозволять к перепечатыванию новым изданием книгу «Народные русские легенды, собранные Афанасьевым», 5000 уже отпечатанных экземпляров были «преданы уничтожению».
А ведь Афанасьев просто собрал сказки, услышанные в «благочестивом» народе.
Для ответа, почему на Руси не явилось большого числа еретиков, достаточно вспомнить, из кого выходили еретики на Западе.
Многие ереси получили поддержку в Парижском университете.
Например, аверроизм: признание вечности материи, неразрывности души и тела, отрицание вечной жизни, независимость выводов науки от церковных догм.
В XIII‑XIV веках в Парижском университете существовал кружок преподавателей-аверроистов: Сигер Брабантский, Госвин (оба убиты в папской тюрьме), Боэций Дакийский (умер в заточении), Жан Жаден и Марсилий Падуанский (бежали от папского суда в Германию).
Там же развилась ересь амальрикян: утверждение единства бога и мира, отрицание церковного культа.
Руководители группы амальрикян (в т. ч. шесть преподавателей Парижского университета) были сожжены, вместе с только что появившимися в Европе естественнонаучными сочинениями Аристотеля.
Вольнодумство было свойственно не только Парижу – приверженцы аверроизма известны также и в Неаполитанском и в Страсбургском университетах.
Помимо прочих ученых, среди еретиков оказывались, и это закономерно, доктора богословия (Ян Гус, Мартин Лютер, Джордано Бруно).
Иными словами, «темные» еретики выходили, как правило, из людей много знающих и привыкших размышлять.
Россия же здорово отстала в вопросах просвещения.
Какие там университеты…
Даже многие священники были неграмотны.
Другие же не читали ничего, кроме церковной литературы.
В 1601 году литовский канцлер Лев Сапега, бывший в Москве с посольством, расспрашивал бояр о судьбе греческой библиотеки, попавшей в Москву после женитьбы московского князя на византийской царевне.
Интересна следующая часть беседы:
«Когда г. канцлер спросил первых сенаторов, есть ли у них большое количество книг, то москвичи, имея обычай обо всем отвечать, что у них его великое изобилие, и здесь сказали, что у них много книг у патриарха, а когда спросили какие книги, сказали: псалтыри, послания, евангелия, минеи и вообще церковные книги».
Сам Сапега, подтвердив, что бояре «определенно отрицали, чтобы у них была какая-либо знаменитая библиотека, ни какие-либо греческие книги, кроме немногих церковных, как конечно, псалтырь, книга посланий блаженного Павла, евангелий и других этого рода», добавил: «ибо в Москве нет никаких общественных школ и академий».
В конце XVII в. выпускники братья Лихуды основали в Москве Славяно-греко-латинскую академию, но были отставлены от преподавания за преподавание физики и философии – здесь активное участие принял иерусалимский патриарх Досифей.
Когда в Санкт-Петербурге была образована Академия Наук, она очень скоро столкнулась с церковью.
Раздражение Синода вызвала книга «О множественности миров», второе издание которой было осуществлено при поддержке Ломоносова.
«Если бы планета Марс имела обитателей, то кто бы их крестил?» – вопрошали священнослужители.
Книгу, по их мнению, следовало «везде отобрать и прислать в Синод», а Академии наук запретить печатать, «как о множестве миров, так и о всём другом, вере святой противном».
В 1750 г. Шумахер записал в дневнике: «Кое-кто из духовенства заявил, что профессоры внушают студентам опасные начала».
В «Учреждение об университете и гимназии» было внесено требование ректора: «смотреть… прилежно, чтоб профессоры лекции свои порядочно имели, оные по произвольному образцу в Канцелярии апробированному расписали и не учили б ничего, что противно может быть православной греко-российской вере».
В 1756 году была запрещена поэма Поппа «Опыт о человеке», которая была переведена учеником Ломоносова под руководством последнего.
«К печатанию оной книги Святейшему Синоду позволения дать было несходственно», ибо «издатель оныя книги ни из Священного писания, ни из содержимых в православной нашей церкви узаконений ничего не заимствуя, единственно все мнения на естественных и натуральных понятиях полагает, присовокупляя к тому и Коперникову систему, тако ж и мнения о множестве миров, священному писанию совсем несогласные».
В 1757 г. книга вышла, «исправленная» московским архиепископом Амвросием, который заменил стихи о Коперниковой системе и множестве миров собственными виршами противоположного содержания.
В 1761 году вышла книга Ломоносова «Явление Венеры на Солнце», в предисловии к которой учёный потребовал, чтобы церковь не вмешивалась в дела науки.
Это был прямой ответ Ломоносова на цензурные притязания церкви.
Академии удалось отстоять свободу своих изданий от церковной цензуры.
Но все публикации Московского университета, основанного в 1755 году, уже были подвержены цензуре Синода.